Игорь Негорюй — Страница 7

Детство

Сильному человеку Таисии Тимофеевне Крутых (Колесниковой) и милой девушке Инне Давидович посвящается.

Я родился в Ростове-на-Дону на улице, которую все называли продолжение улицы Ленина. На самом деле, улица Ленина — достаточно большой и широкий проспект. Но после площади РИИЖТА (Ростовского института инженеров железнодорожного транспорта) он сужается в двухполосную улочку, которая катится в балку, где на последней остановке 17 автобуса есть вход в Ростовский зоопарк.

А я родился и жил в небольшом двухэтажном доме на предпоследней остановке. За моим окном, в спальне стояли фонарь и тополь. Ночью фонарь горел, а ветки тополя качались сквозь его свет. Моя кровать стояла как раз около подоконника и маленьким, я завернувшись в ватное одеяло мог смотреть долго на это причудливое движение.

28 панфиловцев — мысли о фильме.

Дата публикации: Nov 27, 2016 8:0:36 AM

Вот. Пришёл вчера с ночного сеанса, сел, возложил руки на клавиатуру и …. быстренько сдулся. Началась графомания:

«Я был…»
«Я видел….»
«Я сходил….»

Изливался прямо всякими интернет — штампами на лист экранной бумаги.

23 февраля, день Советской Армии, Военно-воздушных сил и Военно-Морского флота.

Ныне отмечается, как ¨День защитника Отечества¨. Но пробиваясь сквозь собственную память не могу забыть:

Я, гражданин Союза, Советских Социалистических республик, вступая в ряды Вооруженных сил принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным Воином, стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.

А снег идет….

Что то грустно на душе. Причин две. Первая — пришла к нам кошка. Еще одна — седьмая. Две живут в доме — Фрося и Кроша. Четыре на улице. И вот появилась еще одна — да такая красавица!

Но вчера отдали. Нашлись хорошие, добрые люди взяли себе. Сегодня смс пришли — не ест, прячется от людей. Чувствую себя предателем.

Но о кошке потом расскажу подробнее.

А вторая причина — пошел у нас снег и такой крупный!

Снег идет, вчерашняя весна с дождем и таянием отменилась.

Как там в песне? Крепитесь люди, скоро лето!

Сказка о жадности

Жил-был старшина. Как все старшины жадный. В смысле — хозяйственный до
чрезвычайности. И в плане хозяйственности имел привычку, с точки зрения рядового состава, вредную, а по мнению старшего командования — весьма полезную. Как тот несун-мужик все в дом, так и тот — все в роту. Вот и притыривал ништяки в виде новых парадок, парадных ботинок и кирзовых сапог и прочего полезного вещевого имущества. А рядовому составу выдавал ништяки старые, то есть бывшие в употреблении, и действо это сопровождалось горестными всхлипами и разными словами, кои со временем военный народ воспринимал как своего рода старшинские мантры или заклинания, для поддержания боевого духа.

Прощайте мальчики!

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров,

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от детских своих катастроф.

А они в то лето гоняли голубей, не смотря на войну и черные кресты немецких самолетов, не смотря на гремящие по железным крышам осколки зенитных снарядов, бухающей невдалеке артиллерии, и накрывающие город рваной простыней частые ружейные выстрелы.

— На Садовой воронка метра три! – кричит Витька Проценко с соседней крыши Коле Кизиму. — Два дома обвалились рядом. Как ухнет все! Пожарных, солдат — страсть.

Коля не ответив, свернул пальцы в замысловатую фигуру, и пронзительный свист поднял в голубое летнее небо ослепительно белых птиц.

Голуби уходили все выше и выше, казалось, еще чуть-чуть и совсем скроются из виду. В этот момент над портом поплыл протяжный, заунывный рев сирены.

— Тревога, Витька! Бежим скорее! — закричал Колька

Вознесенская церковь. Станица Койсуг

Хочу вам рассказать немного о достопримечательностях тех мест, в которых я живу.

Я давно стал много ездить на велосипеде, особенно летом. Велосипед купил в 2007 году и он мне до сих пор служит верой и правдой. Раньше, до проблем со здоровьем в 2021 году, за день на велосипеде наматывал, до 130 км. Возможно, что именно это и спасло меня в тот злосчастный год. Но об этом я расскажу как нибудь в другой раз.

Сейчас вот о чём. Велосипед даёт свободу. Свободу выбора не знаю,но перемещения — однозначно. В один из дней, летом 2022 года, вечером выехал из своего дома и поехал в станицу Койсуг, которая ныне является частью города Батайск и поехал на прогулку. По пути — а я намеревался проехать не менее 27-30 км, решил свернуть в знакомую улочку и подъехал к Вознесенской церкви, где собственно и расположены интересные остатки колоколенки старой церкви Вознесения.

Особенности национального чаепития.

Поехал я в Ставрополь в гости к другу Сереге. Друг Серега у меня колоритный — этакий писатель, с трубкой, бородкой, интеллигентным выражением лица но при этом детина под два метра росту, каратист и по совместительству воин-афганец бывший и немного бывший директор школы (ну там еще учитель русской словесности, тоже бывший — в общем такой вот бутерброд).

Ну, и так подумал, картина такая мне нарисовалась. Баня, чай, мы распаренные и так интеллигентно с самоварчиком чаек попиваем после бани. А он у меня есть этот самый самоваp, который от дровишек закипает. А у Сереги его нет, но есть банька. А что? Приедем к Сереге, у него частный дом, вечерком на крылечке чайку и попьем. И опять так явственно картина нарисовалась: и дворик ставропольский и Серега, дрова рубящий, и мясцо, для шашлычков замаринованное, и банька, вот-вот готовая принять нас в свои жаркие объятия.

Особенности национального кабановаляния в осенний период.

ААААААА! Дружок у меня есть — интеллигент! Что-то среднее между Кроликом из Виннипуха и Гарри Поттером (в смысле очкастости и детской наивности). Позвонил он мне и грит:
— Едем, друже, в деревеньку. На твоей машинке. Мясца привезём, ну, и тебе, знать, перепадет.
А года были 90-е, 20-й век. Свинина, в ту пору на дороге не валялась! Сам видел!

Приезжаем. Та и не деревня оказывается. Хуторок в степи… Три дома, три дерева и живут только женщины. Нет больше никого.

Малыш и Карлсон

Жуткая задница накрыла всех в конце девяностых. Правительство подгадало и с размером, и необъятной глубиной. Началась канитель с работой, деньгами. Чтобы хоть как-то перебиваться, пришлось встать на учет в центре занятости.

Летом 1999 года я стоял в очереди к инспектору в центре занятости. А центры занятости в то время были кошмарными. Обшарпанные помещения со столами, за которыми сидят исполкомовского вида тетки, совмещающие прием граждан с частыми перекурами и чаем с булочками. Столы завалены бумажками и хлебными крошками. Маленькое помещение насквозь пропитано людским распаренным мясом и приправлено конгломератом пота с духами «Москва» и дешевого дезодоранта.