Рубрика: Любовь к разбитым зеркалам

***

Лежу на горячей земле. Пыль раскаленная, а не почва. Тень небольшая от нависающего скального обломка. Камень тоже раскалён, но есть иллюзия прохлады, когда порыв ветра возмущает кисельную рыжую плотность воздуха. Наблюдаю за муравьём. Он огромен. С полспички длиной. Таких дома не видел.

Тонкими, длинными, мощными ногами насекомое упирается в песок, оставляя заметные следы, тащит на загривке дохлого каракурта.

— Везёт ему! — тоскливо думаю. — Сейчас домой придёт, там мама с папой, а может и девушка любимая. Или жена… — уже в полудрёме слежу и почти уплываю в сон, на всякий случай нащупываю автомат под правым боком.

— Серый! — вырывает из полусна голос Сани. — Пожри. Скоро выдвигаемся. Вечереет.

Банка тушёнки летит точно на муравья, перерезает его толстым рантом.

— Не хочу быть муравьём! — сбрасываю с себя липкую дурноту. Тянусь за банкой. Действительно, надо пожрать, ночной переход долгий. Да и вообще, мало ли что.

Афганистан. Где-то под Кандагаром. Август 1980 года.

***

Жахнуло тогда аккурат в полпятого утра. Вот только дату подзабыл, то ли 12, то ли 20 августа. В 80-м году в Кандагаре. Склад артвооружения рванул.

По всему огромному аэродрому разлетались осколки и куски бомб, расщепленные и мятые трубки НУРСов и прочих ракет, слипшиеся пачки патронов разных калибров. Несколько МИ-8 факелами горели на стояночных площадках. Странно, что в суматохе успели из эпицентра выкатить МИГи.

Горело и бахало почти до вечера. По слухам, никто не погиб.

Бессонница. Зачем вспомнил об этом?

***

Ветер – это всегда тревожно.

И даже чёрт с ними, с песчинками, мелкой пудрой забивающимися под хэбэ, разъедающими плоть вместе с тяжёлым потом.

И даже плевать, что прицельность теряется – с той стороны в тебя тоже труднее угодить.

И даже снежная круговерть в горах, конечно, неприятная, но ветер маскирует, хоть и сбивает с ног, с пути.

В полку ветер – тоска. Чем сильнее ветер, тем больше хочется бросить всё и вернуться домой.

Там ветер другой. С гор, с Кубани, из степи, пахнущей полынью.

***

Вова, хороший парень, добрый, юморной. Выпить любил только. Каждый день готов был не просто, а даже зло. Употреблять в смысле. Где он брал выпивку, никто не знал. Дело-то на службе было. На срочной. Да ещё и в Афганистане.

Не дебоширил, не активничал Вова, просто бродил между палаток, бормотал песню длинную, веселую (наверное), сам же и хохотал над ней.

Патруль его взял. Чужой. Артиллеристы. Не знали они, видимо, о такой милой привычке Вовы — выпить и мирно бродить. Свои-то на него через полтора года и внимания не обращали, а пушкари-зануды обратили.

Прапорщик, старший патруля, отдавая мне тело товарища (за десять банок тушенки) ворчал и головой покачивал почти восхищенно: «У вас все такие борзые? Чуть что — я пожалуюсь Члену Военного Совета!»?

***

Кто помнит или знает, что такое «нурсики»? Да многие, конечно, кто хоть как-то сталкивался с войной в Афганистане. Для тех, кто не в курсе, «нурсик», это всего-навсего колпачок от НУРСа (неуправляемого реактивного снаряда). Очень удобная тара, чтобы, например, хлопнуть из неё шильца (технического спирта, слитого из авиатехники) или, совсем уж по-мажористому, водочки «Столичной», или местного «шаропа», который мусульмане, не смотря на жёсткие запреты, гнали-таки для Ограниченного Контингента и успешно продавали.

Так вот, о «нурсиках». В гараже недавно обнаружил в ящике с инструментом две такие «чашечки», ёмкостью в 75 мл. Привёз их на память аж в 1981 году из Кандагара. Вот и лежали, теперь уже музейные экспонаты, ждали, пока не вспомню байку, связанную с ними. Кто-то слышал её, кто-то помнит, но перескажу.

Читать далее «Байка про нурсики»

***

Ей Богу, для чего военнослужащему зеркало? Вроде как-то и неприлично, что ли. В самом деле, весь из себя в хаки, боеприпасы, даже автомат имеется. И на тебе, зеркало!

С другой стороны, если взглянуть, как без него, к примеру, побриться. Можно, конечно, на ощупь. Так себе получится, не очень чисто, что будет раздражать и тебя, и начальство в расположении части. Выходит, зеркало нужно иметь. Не в кармане, разумеется.

У нас в избушке, которую мы построили ещё прошлым летом из бомботары и ящиков для нурсов и довольно успешно пережили афганскую зиму, было зеркало.

Изначально оно было большое. Кто-то из парней стянул его «под шум волны» во время переезда штаба соседнего полка из палатки в деревянный модуль. Специально вызвался помочь сознательный боец, заприметив полуразобранный одёжный шкаф с зеркалом на внутренней стороне двери.

Бриться теперь можно было с комфортом, стоя. Заодно и свой внешний вид осмотреть.

Однажды зеркало упало. Не аккуратно с ним обошлись. Вернулись с гор раздражённые, кто-то швырнул в сердцах подсумок и в зеркало угодил. Бывает.

Оно обрушилось на пол разновеликими осколками. Выбрали самый большой и широкий, этакую карикатурную саблю, закрепили гвоздями-сотками по краям, да ещё и загнули для надёжности. Нормально. Фрагменты поверхности для бритья видны и хорошо. Только теперь сидя надо было бриться. Да и ладно.

Однажды бреюсь. Согнулся перед зеркалом, лень за табуретом идти. Осталось-то чуть совсем под носом выбрить, ближе к осколку потянулся, не видно ж ничего, сумерки утренние.

Вдруг за стеной как бахнуло. Вжжжжыыыых…. Шшууууухххх… Трррресь… Это стену домика насквозь пробило. Над моей головой что-то шшшшш прошипело. О другую стену ударилось и упало на пол, подпрыгнуло несколько раз.

Выпрямился я, глазом приник к дырке, что и как там, на улице, узнать. И понял, что аккурат в лоб бы железка прилетела, если бы в рост стоял.

С тех пор зеркала уважаю и никого никогда не осуждаю, если зеркало разбил. В конце концов не специально же человек старался.

Ах, да, тогда за нашей избушкой мина рванула. И как её духи до нас докинули? Никогда такого не было. Ни до, ни после.

***

Всякий раз, когда пользуюсь старым армейским котелком, вспоминаю однополчанина Сержика . Парня призвали из какого-то глухого армянского села. С русским языком беда у него, однако, Сержик старался и довольно быстро овладел разговорной речью.

Был он на год младше призывом, дедовщины безумной и беспредельной в полку не было. Так, на уровне принеси-подай, не более того. Но всё же каждый знал своё место, и никто не борзел.

Читать далее «Старый котелок»

***

В юности не любил помидоры в собственном соку. В самом деле, где крепость плода, где ядрёность засолки, где аромат разнотравий и приправ?! Где? Вот именно вас спрашиваю, где?! То-то же. Нет. Поэтому с большой неохотой их кушал, когда родители к ужину баночку отрывали. М-да…

Наш взводный осенью 80-го года вернулся из отпуска. Ясное дело, понавёз всякого там, в том числе и соленья-варенья.

Вечером ужин сделали праздничный. Старлей отличный парень, чего ж не уважить. Да и плохо без него. Чужой лейтенант тоже неплохой, но свой-то роднее. И в горах с ним спокойнее. В Афгане это важно было.

В общем, картошки поджарили. Итальянских овощных консервов поставили на стол. Тортик из галет и сгущёнки сотворили.

Позвали старшего лейтенанта.

Ему приятно было. Мы видели.

Взводный торбу принёс, тоже на стол банки с огурцами, помидорами, салатами вывалил, колбасу копчёную, сальце с прожилкой, что-то ещё. И бутылку водки. За встречу и возвращение. Гхм…

Выпили по глотку из кружек и глазами по столу, чем закусить, шарим.

Ухватил я взглядом помидорку в миске, хвать её… А она мяконькая, сочненькая, прямо то, что нужно. Эх, красота! И дом сразу вспомнился, и потеплело на душе.

С тех пор люблю, знаете ли, помидоры в собственном соку. Вкусно!