Последние два года, которые мама прожила с нами, ежедневно разговаривали с ней о прошлом, о былом, вспоминали, планировали будущее.
Не только в терапевтических целях, но и для того, чтобы не жалеть потом, мол, вот же, не узнал, не спросил, эх…
Память человеческая интересная штука, тем более в преклонном возрасте. Не удивительно, что мама помнила имена школьных учителей, даже самой первой учительницы, наизусть читала стихи, назубок отскакивали правила правописания, формулы и т.д. и т.п. А вот что, к примеру, было на завтрак, через полчаса не помнила.
Мама из большой семьи. Двенадцать детей. Отец (мой дед) – инвалид-фронтовик.
Казахстан. Небольшой, бывший аул, городок Аксай. Огромный железнодорожный узел и степь, изрезанная оврагами, с тонюсенькими ручейками на дне под зарослями кустарников.
Снега выпадало много. Бураны и метели заметали домишки-землянки по самые трубы.
В школу ходили по очереди. В первую смену младшие, во вторую – старшие.
Да оно и хорошо. Поскольку валенок на всех не хватало. Младшие пришли после уроков, обувь к печи, она чуть подсохла, старшие обулись и бегом, чтобы не замёрзнуть, в школу.
Так и жили.
Весна в степи – грозное время. Снег тает. Много снега. Сначала ручейки, затем речушки сбегают в низины, а потом совсем уже реки и бурные потоки шумят, наполняют глубокие овраги, вырываются на свободу и сносят всё на своём пути.
Однажды мама выскочила из школы, бежать домой, задержалась после уроков, а дома сестра старшая ждёт обувь. Смотрит девчонка (мама), что вода из оврага начала к дороге подступать, махнула ручонкой, мол, успею. Да не успела. На полпути вода сбила с ног, стянула валенок с правой ноги, хорошо хоть потоком прибило девочку к родной калитке.
Долго болела мама, ревматизм поселился на всю жизнь. Высокая комиссия признала ребёнка инвалидом детства.
По итогам 1946-47 учебного года отличницу второклассницу Валентину Дацко наградили ботинками. Не очень новыми, солдатскими, но вполне ещё крепкими. Сорок второго размера.
Через пару лет брат уехал в этих ботинках поступать в институт. Поступил.
Счастливыми ботинки оказались.
Замечательное эссе Сереж. Замечательное. Если б конечно не скорбная дата. Ну что делать. Такая жизнь человеческая.
Смешная штука — детство. Одно из восприятий — вырасту, стану великим учёным, изобрету средство от старости, средство вечной жизни.
Сейчас уже за полтинник и понимаю — оно не нужно. Не нужна эта вечная жизнь. Нужно давать возможность жить по своему, по новому своим детям. Нужно и правильно — всему, своё время.
А горечь эту от потери остающимся очень трудно пережить. Только со временем притупится.
Собирались наскоро,
обнимались ласково,
пели, балагурили,
пили и курили.
День прошел — как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись,
ни за что обиделись,
помирились, встретились,
шуму натворили.
Год прошел — как не было.
Не поговорили.
Так и жили — наскоро,
и дружили наскоро,
не жалея тратили,
не скупясь дарили.
Жизнь прошла — как не было.
Не поговорили.
Вот такая великая справедливость — несправедливость , наша жизнь….
Ну, Игоруня, что тут добавить. Да и надо ли!
Сережа, еще раз мои соболезнования.. Сколько разговоров не было бы между нами и нашими мамами, их все равно будет мало. Мамы все равно будет не хватать, сколько бы лет не прошло с момента ее ухода.
У меня в конце августа скоропостижно умер старший брат. Из семьи моих родителей я осталась одна. Теперь вообще не с кем ни поговорить, ни вспомнить о моих родных и моем детстве. Мы любили с братом повспоминать о прошлом… Тяжела боль утраты близких.
Ох, да, тяжело, конечно! В субботу 40 дней. Уже! Сорок! Дней!
….Мы остаёмся, потом дети останутся. Когда был маленький мечтал и боялся. Мечтал, что найду эликсир. Смерти боялся. А сейчас — уже не боюсь и думаю. Нужно ли? Старое должно уходить. И смотреть на новое с доброй улыбкой. Маме твоей — доброй, нашей памяти.
Всем нашим ушедшим доброй памяти!