Сколько помню, отец всегда хотел разыскать могилу своего отца, погибшего в Великой Отечественной. Занимался поисками, писал в архивы, на радио. Помните, когда-то на «Маяке» была передача о розыске пропавших на фронтах солдат. Ничего в ответ. Тишина. Впрочем, история-то обыкновенная, очень простая, как и в миллионы подобных. Отец помнил только, что похоронка была, но вот получили её родственники, поскольку он сам и его брат были малолетними круглыми сиротами. В самом начале войны похоронили мать.

1941 год. Сколько похоронок было получено по всему Союзу тогда, известно одному богу и архивам. Сколько семей до сих пор не знают о своих, сгинувших в годы Великой Отечественной, тоже неизвестно. Так и лежат чьи-то братья, сыновья, отцы и деды, ни разу не посещённые родственниками. Чья в этом вина? Кто сможет ответить? Вопрос сложный и неоднозначный...

Десять лет назад, уже после смерти отца, удалось получить справку из архива Министерства Обороны,

где написано:

«Фамилия Скрипаль

Имя Максим

Отчество Иванович

Дата рождения ____/____/ 1903

Место рождения Воронежская обл., Вейделевский район, с/с Николаевский

Принимал участие в войне с Финляндией.

Последнее место службы 908 стрелковый полк 246 стрелковая дивизия

Воинское звание старший сержант

Должность командир взвода

Причина выбытия убит 14 декабря 1941 года под д. Красново Калининского р-на, Калининской обл.

Похоронен в братской могиле на берегу р. Волга северо-западнее от деревни Красново Калининского района Калининской обл.»

Хотелось убедиться, поточнее узнать, нет ли ошибки. Писал в администрации Калининской области, самой Твери, наконец, деревни Красново. Ни слуху, ни духу.

В интернете успешно работает проект http://www.obd-memorial.ru , где можно узнать о людях, погибших или пропавших без вести во время той войны. Размещаются на сайте архивы МО. Нашёл фамилию деда, справку о нём и ксерокопию полковой книги, куда вписывались безвозвратные потери.

Познакомился в мировой паутине с хорошим человеком, офицером, который, к счастью, оказался жителем Твери. Он отнёсся с пониманием и очень быстро разыскал это захоронение, прислал фотографии. Теперь уже и душой и сердцем я стремился туда. Дома в платочек набрал земли, по которой ходил отец.

Вот и стою на Тверской земле.

Что за места там! По правую руку мощное течение Волги, по обе стороны дороги – сосновые леса и берёзовые рощи.

Едва заметная в высокой траве тропка ведёт к Братской Могиле, над которой высится памятник Солдату.

Сердце дрожит и обрывается, кровь бухает в голове, ноги отказываются быстро идти. Тут лежит мой дед, пусть пока и Безымянным Солдатом, поскольку поисковые работы ведутся, и время от времени на мемориальных табличках появляются всё новые и новые имена павших здесь Солдат.

Устанавливаю временную табличку, заготовленную дома. Кладу сирень и цветы, наливаю в стакан водки, ставлю поближе к портрету. Эх, вам бы тогда, мужики, по сто грамм для куража боевого, для согрева от январских морозов. Полная тишина!

- Я пришёл к тебе, дед!

Стою у могилы и не могу разобраться в своих чувствах. Давит где-то внутри, сердце загнанным воробьём мечется, в висках шум, почему-то плывут в глазах краски раннего лета, то ветка сосны с молодой шишечкой, то ажурный листик берёзы, то мелкие цветки-лютики, то песчаный холмик на свежей могиле и большой деревянный крест...

Бой... рёв налетающих с неба самолётов, грохот разрывов бомб, снарядов, раздираемый пулями хрип воздуха, взвизгивание, хрюканье миномётов, огонь и дым, пламя, бьющее отовсюду, спекающее снег, лёд и землю в одно целое с разодранными клочьями тел, обугленными и расплавленными кусками металла. Танки с крестами нехотя отползают от столицы, вот она, всего-навсего в ста тридцати километрах. И удержаться бы надо рядом с Москвой, вцепиться в приволжский берег. Не отдать назад город Калинин. А никак! Теснит русская пехота. Бьётся на смерть! Горят танки. Один танк – несколько жизней пехотинцев... А вот и немцы пошли сплошной зеленой, серосуконной стеной и бьют по окопам из шмайссеров и карабинов, поливают пулемётным и орудийным танковым огнём. Стоят русские хлопцы... Помните: «Ни шагу назад, за нами – Москва!». Это ведь не только под деревней Крюково было, а? Сколько таких деревенек защищал простой Русский Солдат!

Земля тут мягкая, пуховая просто, так и просыпается между пальцами. Набираю её, взамен высыпанной ставропольской, чтобы отвезти на могилу отца... Наверное, легко было копать здесь окопы... Хотя. Какой там легко? Морозы ведь были, декабрь стоял. Ох и вгрызались же ребята в монолит промёрзший. Ох и дрались: рвали немца, сжигали себя до последнего, не жалели ничего, чтобы только устоять здесь, на околице деревеньки, не думали о будущем, о громких словах в честь своего Подвига, о жёнах и детях, оставленных дома. Просто воевали так, как умеет воевать простой русский Ванька!

Как погиб дед, не знаю... Может быть, шальной осколок ударил, может быть, пуля - в голову или в грудь, а может быть и просто взрыв снаряда рядом... и всё... Остались на свете два сына, два мальчишки, Ванька да Вовка. Спасибо тебе, дед Максим, что дал возможность появиться на свет и нам: мне и брату Валентину, а за нами уже правнуки и правнучки твои растут. Хоть это ты успел за свою короткую жизнь.

- Кстати, дед, ты знаешь, а я ведь старше тебя уже почти на четырнадцать лет. Вот как оно бывает!

И лежал дед Максим на земле тверской, и кровь его впитывалась в эту мягкую податливую землю, пропитывала её, уходила в глубь, чтобы потом, после войны, легче пахать её было.

14 декабря вместе с дедом погибли солдаты из его взвода:

Страхов П. Е.

Феоктистов И. Н.

Ямщиков Н. И.

Коноплёв С. Я.,

а 16 декабря, когда осовободили город Калинин легли:

Коньшин В. М.

Крылов А. Е.

Желунщин П. А.

Цыбуля Ф. П.

Не важно, как погибли эти Солдаты, главное, что бились до конца! И как бились... Победа-то за нами в той Великой войне!

Нужно сказать, что Братская Могила не из того помпезного ряда, что обычно бывают для показухи, а обычная, можно сказать, в чём-то напоминающая сельское кладбище. Небогатая металлическая оградка, много раз выкрашенная в голубой цвет, чисто убранная земля перед постаментом и плитами, ржавые пробитые, пулями и осколками каски по обе стороны от памятника, но нет ощущения погоста. Может быть, от того, что вокруг Могилы стоят корабельные сосны, шумят могучими прозрачными кронами берёзы. И тишина, только изредка какая-то пичуга посвистывает.

Стою, смотрю на скорбно склонившего голову мемориального Солдата, слёзы текут по щекам... а, не стыдно! Чего стыдиться-то? Комок из горла ушёл, провалился, дал возможность дышать глубоко, полной грудью, глаза высохли, легче стало на душе и на сердце:

– Побывал я у тебя, дед!

Спасибо, дед! Спасибо, Максим Иванович! Спасибо, старший сержант, командир стрелкового взвода Скрипаль. И вам, лежащим в Тверской земле воинам-красноармейцам 908 стрелкового полка, низкий поклон!

- До следующей встречи, дедушка!

(Это единственная фотография деда Максима, ну и единственный документ из архива обороны).